В тот день, о котором мы говорим, Маргарита повела ребенка играть в цветник, надеясь, что соседство с каскадом принесет хоть какую-то прохладу в этот знойный вечер. В цветнике бояться было нечего: земля везде была усыпана песком или покрыта муравой и цветами; парапет, окружавший бездну, был крепок и так высок, что маленький ребенок, с трудом еще ходивший, не мог перелезть через него. Маргарита, сидевшая на каменной скамейке, не теряла из вида своего молодого господина, между тем как он в беленькой рубашечке отыскивал в траве блестящих червячков, сверкавших как звездочки.

Вдруг человек, одетый как крестьянин, которого Маргарита никогда не видела, очутился возле нее в саду и сказал ей тревожным голосом:

— Кормилица, ваша маленькая Марион упала там, во дворе; я слышал мимоходом, как она кричала, пойдите посмотрите, что с ней случилось.

Потом этот человек быстро удалился и исчез в вечернем сумраке. Маргарита растерялась. Она хотела было взять мальчика с собой, но виконт, когда она попыталась прервать его любимую игру, стал громко плакать. Кормилица опять посадила его на траву, и он тотчас замолчал. Что было делать? Мать все-таки мать прежде всего. Маргарита подумала, что она будет отсутствовать всего несколько минут, а ее молодой господин, занятый своей игрой, не тронется с места; да и какой опасности бояться на этой закрытой со всех сторон террасе? Итак она направилась к той части замка, где, как ей сказали, упала ее дочь.

Прибежав, запыхавшись, во двор, она нашла Марион, спокойно игравшую с детьми ключницы; девочка совсем не ушиблась. Кормилица скорее поцеловала свою дочь и тут же задумалась. Что значило это таинственное предупреждение, полученное ею от незнакомца? Серьезно испугавшись сама не зная чего, она направилась к маленькому виконту.

Было уже темно. Когда Маргарита вошла в сад, ей послышался слабый крик на другом его конце; она ускорила шаги и позвала маленького графа. Никакого ответа. Она побежала к тому месту, где должен был находиться ребенок и где издали можно было заметить его белую рубашку. Но ее нигде не было видно. Замирая от страха, Маргарита обыскала всю террасу, призывая его; она не нашла никаких следов малютки. Только у того парапета, который окружал бездну, она обнаружила шапочку, которая была на сыне ее господина за несколько минут перед тем. Не сомневаясь уже в том, что произошло несчастье, бедная женщина пронзительно вскрикнула и упала без чувств. Ее нашли через некоторое время слуги, удивившиеся ее отсутствию.

Вы так же хорошо знаете, как и я, преподобный отец, что было потом. Полиция приехала в замок, допрашивали всех, искали ребенка. Наконец через три дня после этого происшествия нашли в потоке маленькое изуродованное тело, разбившееся о скалы; по белой рубашке мы узнали виконта де Варина. Был сделан вывод, что ребенок во время отсутствия кормилицы вскарабкался на парапет и упал в воду. Через два месяца граф умер, сделав Фронтенакское аббатство наследником своего имения.

Выслушав этот рассказ, приор не выказал никакого волнения.

— Что вы хотите доказать, друг мой, этой старой историей, которая известна всему краю и которую я должен в самом деле знать лучше, чем кто-либо? Кстати, никто ни разу не упрекнул вашу жену за ее поступок, напротив, все жалели ее, так безутешна была она после гибели мальчика. Она, вы, ваша дочь Марион — все были осыпаны благодеяниями нашего аббатства.

— Э-э, вас не слишком-то следует благодарить за это, преподобный отец, потому что, может быть, вы имели на то свои причины. В первое время никто не осмеливался высказать своего мнения об этом необыкновенном происшествии, а сама Маргарита то ли винила во всем одну себя, то ли просто боялась говорить о посетивших ее ум догадках. Она никому не рассказывала о своих сомнениях относительно смерти маленького виконта. Только перед смертью осмелилась она объясниться, не желая уносить в могилу эту тайну.

— Что вы мне говорите, Фаржо? — спросил приор, вздрогнув. — Почему вы только сейчас говорите мне о признании, сделанном вашей женой в ее последние минуты? Неужели вы до сих пор скрывали от меня такое важное обстоятельство?

— Вы бы уже давно знали об этом, преподобный отец, если б я мог поговорить с вами наедине, как сегодня. Но вы удалялись от меня, и я разговаривал с вами только в присутствии посторонних особ. Однако вспомните, что я часто намекал при вас на эти сведения, и, если не ошибаюсь, эти намеки не оставляли вас равнодушным. Когда я закончу, добрый отец-приор, вы увидите, что вы особенно заинтересованы в этом скверном деле.

— Я, мэтр Фаржо? — сказал приор, силясь улыбнуться.

— Терпение! Сейчас вы не будете смеяться, преподобный отец; позвольте мне закончить рассказ. Когда Маргарита успокоилась настолько, чтобы обдумать это трагическое происшествие, она поняла, что стала орудием преступления. Раз сто я слышал, как она утверждала, что во время ее краткого отсутствия мальчик не успел бы добежать до парапета пропасти, что этот парапет был слишком высок, так что такой маленький и слабый ребенок не смог бы вскарабкаться на него. Она не имела ни малейшего сомнения в том, что незнакомец обманул ее, чтобы она ушла, а затем совершил гнусное преступление. Но об этом человеке она не могла ничего сказать; темнота и шляпа с широкими полями не позволяли ей видеть его лицо, а когда он говорил, он как будто изменил свой голос.

Все это было довольно неопределенно, и убеждение Маргариты основывалось только на предположениях, но одно неожиданное открытие подтвердило его. В то время я арендовал мызу, принадлежавшую поместью, а работником у меня был мезенский горец, которого позже мы выгнали за свирепость характера. Его звали Жанно, он походил на медведя, так что я сам его боялся, и только Маргарита со своей кротостью и своим терпением могла ладить с ним в некоторые минуты. Однажды, спустя много времени с того страшного происшествия, Жанно, видя, как бедная Маргарита горюет о потере несчастного ребенка, доверенного ей, рассказал ей о странных обстоятельствах. В тот самый вечер, когда погиб маленький виконт, он возвращался с поля по дороге, которая ведет к воротам замка. Устав от дневных работ, он прилег за кустом, чтобы отдохнуть, когда услышал шаги людей, которые шли по дороге, проложенной вдоль оврага, и разговаривали вполголоса. На одном из них была большая крестьянская шляпа, как на том человеке, которого Маргарита видела в саду; сверх того, он был закутан в плащ. На товарище его был почти такой же костюм, однако мой работник узнал его, это был фронтенакский бенедиктинец, часто бывавший в замке Варина. Кто это был, вы, преподобный отец, хорошо знаете.

Приор побледнел.

— Вы хотите сказать, — возразил он, — что Жанно узнал меня, фронтенакского приора?

— Вы были тогда простым монахом, преподобный отец, но мой работник несколько раз видел вас в замке и не ошибся. Когда вы прошли мимо куста, за которым он спрятался, он внятно услышал, как тот другой сказал: «Да, ребенок должен исчезнуть, это лучше всего». Жанно, от природы не слишком сообразительный, не понял сначала всей важности этих слов и не тронулся с места; подозреваю, что он там и заснул. Но скоро внимание его было привлечено новым шумом шагов: вы возвращались с человеком в большой шляпе. Вы прошли очень быстро и уже ничего не говорили. Он опять постарался рассмотреть вас, но уже наступила ночь, и наблюдать было невозможно. Однако, движимый обыкновенным любопытством деревенских жителей, Жанно сделал несколько шагов, чтобы посмотреть, что будет дальше. Вы и ваш товарищ присоединились у подножия холма к третьему человеку, который ждал в стороне с лошадьми. Вы оба поспешили сесть в седла и через несколько минут исчезли во мраке. Вот что мне рассказал мой работник Жанно, отец приор, и, конечно, это стало причиной, по которой я питаю к вам особенное расположение.

Бонавантюр казался смущенным и испуганным. Подумав с минуту, как бы для того чтобы измерить величину опасности, он сказал, стараясь скрыть дрожь в голосе: